"Мы всегда будем помнить, какую высокую цену заплатил советский народ за победу, какой удар приняла на себя и отразила Красная армия, где в едином строю сражались представители всех республик, всех национальностей Советского Союза", — сказал Владимир Путин во время церемонии, на которой также присутствовали ветераны.

Ржевско-вяземский выступ. Начальник Оперативного управления Генерального штаба в годы Великой Отечественной войны рассказывает:

"... Самые важные вопросы стратегического планирования обсуждались предварительно в Ставке в узком кругу лиц — И. В. Сталин, Б. М. Шапошников, Г. К. Жуков. А. М. Василевский, Н. Г. Кузнецов. Обычно сначала намечали принципиальное решение, которое затем рассматривалось Центральным Комитетом партии или Государственным Комитетом Обороны. Только после этого Генеральный штаб начинал детально планировать и готовить кампанию или стратегическую операцию. На этой стадии к стратегическому планированию привлекались командующие фронтами н специалисты — начальник тыла Л. В. Хрулев, командующий артиллерией Красной Армии Н. Н. Воронов, командующий авиацией Л. А. Новиков, командующий бронетанковыми войсками Я. Н. Федоренко и другие. В начале марта 1942 года Ставка рассмотрела перспективы развития военных операций на летнюю кампанию.

Надо сказать, что ещё в самом начале года И. В. Сталин приказал подготовить известное всем военачальникам того времени директивное письмо от 10 января 1942 года и сам продиктовал основные его положения. Намерения противника и наши задачи оценивались в этом письме следующим образом:

«После того как Красной Армии удалось достаточно измотать немецко-фашистские войска, она перешла в контрнаступление и погнала на запад немецких захватчиков. Для того чтобы задержать наше продвижение, немцы перешли к обороне и стали строить оборонительные рубежи с окопами, заграждениями, полевыми укреплениями. Немцы рассчитывают задержать таким образом наше наступление до весны, чтобы весной, собрав силы, вновь перейти в наступление против Красной Армии. Немцы хотят, следовательно, выиграть время и получить передышку. Наша задача состоит в том, чтобы не дать немцам этой передышки, гнать их на запад без остановки, заставить их израсходовать свои резервы еще до весны, когда у нас будут новые большие резервы, а у немцев не будет больше резервов, и обеспечить таким образом полный разгром гитлеровских войск в 1942 году».

В Генштабе не сомневались, что гитлеровское командование отлично понимает, чем грозит ему затягивание войны, и постарается не дать возможности СССР полностью наладить работу военного хозяйства, постарается сорвать подготовку наших резервов. Германии, кроме того, необходимо было упрочить международные позиции, втянуть в войну на своей стороне Японию, Турцию, а может быть, и другие страны, сохранить престиж у сателлитов. Предполагалось, что все это, вместе взятое, очевидно, побудит фашистское военное руководство к активным действиям. Как, где, когда и какими силами предпримет враг наступление — было неясно. Однако в Генштабе были убеждены, что наступать одновременно на всем протяжении восточного фронта он уже не сможет: для этого гитлеровская Германия, как полагали, не обладает ни силами, ни средствами. К тому же вермахту дорого обошелся опыт 1941 года, когда его войска рвались вперед на всех направлениях. Этот опыт не мог быть не учтен, и активных операций немецко-фашистских войск следовало ожидать лишь на каком-то одном, особо важном стратегическом направлении.

При оценке значения участков стратегического фронта бросался в глаза прежде всего ржевско-вяземский выступ. Он близко подходил к Москве и был занят войсками самой мощной группы армий противника — «Центр» (свыше 70 дивизий, из них много танковых и моторизованных), полоса действий которой простиралась от Великих Лук до Новосиля. И хотя в тылу этой группы вражеских армий, юго-западнее Вязьмы, героически продолжали сражаться в тяжелейших условиях полного окружения войска генералов П. А. Белова и М. Г. Ефремова, ржевский выступ был как бы вражеским тараном, нацеленным на Москву.

Должен сказать, что советское стратегическое руководство во главе с И. В. Сталиным было убеждено, что рано или поздно враг снова обрушит удар на Москву. Это убеждение Верховного Главнокомандующего основывалось не только на опасности, угрожавшей с ржевского выступа. Поступили данные из-за рубежа о том, что гитлеровское командование пока не отказалось от своего замысла захватить нашу столицу. И. В. Сталиндопускал различные варианты действий противника, но полагал, что во всех случаях целью операций вермахта и общим направлением его наступления будет Москва. Другие члены Ставки, Генеральный штаб и большинство командующих фронтами разделяли такое мнение. Исходя из этого, считалось, что судьба летней кампании 1942 года, от которой зависел последующий ход войны, будет решаться под Москвой. Следовательно, центральное — московское — направление станет главным, а другие стратегические направления будут на этом этапе войны играть второстепенную роль.

Как выяснилось впоследствии, прогноз Ставки и Генштаба был ошибочным. Гитлеровское командование поставило своим вооруженным силам задачу: на центральном участке фронта — сохранить положение, на севере — взять Ленинград и установить связь на суше с финнами, а на южном фланге фронта — прорваться на Кавказ.

Конкретизируя задачу, ставка Гитлера в директиве № 41 от 5 апреля 1942 года указала: «...в первую очередь все имеющиеся в распоряжении силы должны быть сосредоточены для проведения главной операции на южном участке (выделено мной.— С. Ш.) с целью уничтожить противника западнее Дона, чтобы затем захватить нефтеносные районы на Кавказе и перейти через Кавказский хребет».

План этот выражал интересы германских монополий, их стремление овладеть богатейшими промышленными и сырьевыми районами Советской страны, пробраться по суше к Ближнему Востоку. Гитлеровские генералы намеревались прервать наши связи с союзниками через Иран и подтолкнуть Турцию к вступлению в войну на стороне фашистской Германии. Гитлеровские генералы намеревались прервать наши связи с союзниками через Иран и подтолкнуть Турцию к вступлению в войну на стороне фашистской Германии.

От ошибочного прогноза Ставки относительно главного удара противника логически потянулась нить к недооценке южного направления. Здесь не были размещены резервы Ставки — основное средство влияния стратегического руководства на ход важных операций. Не были и проработаны варианты наших действий на случай резкого изменения обстановки. В свою очередь недооценка роли южного направления повлекла за собой терпимость к промахам командования Юго-Западного и отчасти Южного фронтов.

Тогда же, весной, Ставка рассмотрела соображения относительно действий Советских Вооруженных Сил летом 1942 года. Мнения полностью не совпадали. Все признали, что для решительного наступления наши силы пока не готовы — необходимые резервы еще формировались. Б. М. Шапошников и Г. К. Жуков твердо высказались за временную стратегическую оборону. Они считали, что проводить широкое наступление не следует. Г. К. Жуков сделал оговорку: на центральном направлении, по его мнению, в начале лета следовало провести операцию по разгрому ржевско-вяземской группировки врага и ликвидации опасного ржевского выступа. И. В. Сталин согласился с тем, что до поры до времени нужно обороняться. Однако сказал: надо не сидеть сложа руки, а обороняться самым активным образом. Он потребовал одновременно со стратегической обороной провести ряд частных наступательных операций, чтобы закрепить успехи, достигнутые зимой, улучшить оперативно-стратегическое положение советских войск, сорвать подготовку наступления противника и тем самым удержать в наших руках стратегическую инициативу. Г. К. Жуков не разделял эту точку зрения, считая, что наступательные операции, которые предлагал провести Верховный Главнокомандующий, поглотят наши резервы и подготовка к последующему генеральному наступлению очень осложнится. Поскольку решающее слово принадлежало все-таки Верховному Главнокомандующему, то согласились с ним. Операции наметили в Крыму, под Ленинградом и Демянском, на смоленском и льговско-курском направлениях.

То, что наступательные действия должны были развернуться на большом количестве участков, грозило бедой: наши войска оказывались втянутыми в операции с сомнительным исходом, дробились силы, которых и так было мало. Неблагоприятному повороту событий способствовали к тому же настойчивые предложения Военного совета Юго-Западного направления провести силами Брянского, Юго-Западного и Южного фронтов большое наступление под Харьковом, за успех которого командование направления «ручалось головой».

Свои предложения Военный совет Юго-Западного направления формулировал в документе, который назывался «Доклад по обстановке, сложившейся в середине марта на фронтах Юго-Западного направления, и о перспективах боевых действий в весенне-летний период 1942 года». Он был составлен 22 марта от руки в двух экземплярах. Состояние противника в этом докладе оценивалось так: «Противник доведен активными действиями наших войск до такого состояния, что без притока крупных стратегических резервов и значительного пополнения людьми и материальной частью не способен предпринять операции с решительной целью». Предполагалось, что враг, несмотря на поражение под Москвой, весной будет вновь стремиться к захвату советской столицы. Его главный удар ожидался из районов Брянска и Орла в обход Москвы с юга и юго-востока для выхода на Волгу в районе Горького, чтобы таким образом изолировать Москву от Поволжья и Урала, а затем взять ее.

На юге командование Юго-Западного направления предполагало вероятным наступление второстепенной, хотя и крупной группировки войск противника с задачей овладеть нижним течением Дона и вторгнуться на Кавказ к источникам нефти. Считался возможным еще один второстепенный удар — от Курска на Воронеж. В докладе приводились расчёты возможных сил противника в полосе Юго-Западного направления к началу активных действий. Силы эти были очень внушительны: 102 дивизии, из них танковых — 9, моторизованных — 7, СС — 3, более 3100 танков, почти 3000 орудий, около 1000 боевых самолетов. «Независимо от этого,— говорилось в докладе,— войска Юго-Западного направления в период весенне-летней кампании должны стремиться к достижению основной стратегической цели — разгромить противостоящие силы противника и выйти на средний Днепр (Гомель, Киев, Черкассы) и далее на фронт Черкассы, Первомайск, Николаев» (выделено мной. — С. III.).

Замечу попутно, что это был тот рубеж, который советским войскам удалось достигнуть только осенью 1943 года. Кроме того, нельзя было не обратить внимания на угрожающе большую численность вражеской группировки — 102 дивизии!".

Штеменко С.М. Генеральный штаб в годы войны. — М.: Воениздат, 1989.