Этот роман ироничнее, печальнее и честнее. «Городок» стал последним законченным произведением Шарлотты Бронте, он вышел в 1853 году. В нём отразились впечатления писательницы от работы гувернанткой в Брюсселе, где она ощущает себя чужой, возможно, не только как иностранка, но и как по-настоящему талантливый человек, вынужденный заниматься монотонной тяжёлой работой вместо творчества.

«Моя молодость уходит; я никогда не сделаю ничего лучше того, что уже сделала, а я пока не сделала ничего», − с горечью признавалась Шарлотта друзьям. Ко времени выхода «Городка» она пережила смерть брата и сестёр – Энн и Эмили – которые тоже оставили свой след в мировой литературе. И это только способствовало мрачной атмосфере романа, где почти в традициях античных авторов констатируется бессилие человека перед лицом Судьбы.

Итак, главная героиня «Городка» по имени Люси Сноу после неких семейных бедствий наудачу едет в чужую страну и волей случая остаётся учить французских пансионерок «варварскому» английскому языку. Она желала бы преподавать им английскую аскезу во всём, от еды до проявления чувств, но её полные жизни воспитанницы слишком сосредоточены на пылких юношах и поглощении булочек. И не очень-то жалуют авторитет внешне строгой, но вполне добросердечной англичанки.

Особенно панибратски ведёт себя красавица Джиневра:

«- Рада, что вы вернулись, Тимон, - сказала она. - \"Тимон\" было одно из доброго десятка прозвищ, которыми она наградила меня. - Вы представить себе не можете, как мне не хватало вас в этой мрачной дыре.

- Да неужели? Значит, вы припасли для меня работу - например, починить вам чулки. - Я ни на мгновение не допускала мысли, что Джиневра способна быть бескорыстной.

- Брюзга и ворчунья, как всегда! - воскликнула она. - Я иного и не ожидала - вы не были бы собой, если бы перестали делать выговоры. Послушайте, бабуся, надеюсь, вы по-прежнему обожаете кофе и не любите pistolets (булочек), желаете меняться?

- Как вам угодно.

Дело в том, что у нас установился удобный для меня обычай: Джиневре не нравился здешний кофе, потому что на ее вкус, он был недостаточно крепким и сладким, но зато она, как и всякая здоровая школьница, питала пристрастие к действительно очень вкусным и свежим pistolets, которые подавали за завтраком».

Даже встреча с давней детской любовью может окончиться очередной неудачей Люси, несмотря на то, что молодые люди связаны тёплыми воспоминаниями и духовно близки. А после окажется, что лучше всех мечты и чувства героини понимает человек, казавшийся ей не самым симпатичным. Бронте оставляет читателю право на открытый финал, но делает это очень хитрым образом: это выбор между мужественным принятием правды и сохранением хрупкой мечты, которой самое место у вас, в открытых ладонях, на печатных листах.

Одно из лучших мест в книге – то, как другой работник пансиона мосье Поль спорит с Люси у «непристойной» картины:

« - Пока мосье разговаривал, я успела взглянуть на нее много раз; да ее прекрасно видно и отсюда.

- Повернитесь к стене и займитесь изучением четырех картин из жизни женщины.

- Простите, мосье Поль, но они отвратительны. Однако если вам они нравятся, могу уступить свое место, чтобы вы спокойно созерцали их.

- Мадемуазель, - произнес он, пытаясь изобразить что-то вроде улыбки, но гримаса эта тут же улетучилась, и лицо его приняло мрачное выражение, - я поражаюсь вам, питомцам протестантизма. Вот, например, вы, англичанка, в полном одиночестве спокойно проходите между раскаленными докрасна острыми лемехами и не обжигаетесь. Полагаю, что, если бы кто-нибудь из ваших был брошен в самую раскаленную пещь Навуходоносора, он бы выбрался оттуда невредимым, даже не ощутив огня».

И не менее хорош образ вполне осязаемого и простого будущего счастья. Ведь здесь, на земле, его нужно обрести всеми органами чувств:

«Стены были розового, словно нежный румянец, цвета, лоснился вощеный пол; ковер ярким пятном лежал посередке; круглый столик сверкал так же ярко, как зеркало над камином; стояла тут и кушетка и шифоньерка, и в ней, за обтянутой красным шелком полуоткрытой дверцей, виднелась красивая посуда; лампа, французские часы; фигурки из матового фарфора; в нише большого единственного окна стояла зеленая жардиньерка, а на ней три зеленых цветочных горшка, и в каждом — цветущие растения; в углу помещался gueridon (круглый столик на ножке) с мраморной столешницей, а на нем корзинка с шитьем и фиалки в стакане. Окно было отворено; в него врывался свежий ветерок; фиалки благоухали».

Увы, констатирует Бронте, нам мало желания счастья, чтобы это счастье получить. Но в таком случае нашим утешением становимся мы сами и наши убеждения.

Читать в библиотеке:

1. Бронте, Ш. Городок [Текст] : роман / Ш. Бронте ; пер. с англ. Л. Орел, Е. Суриц. – М. : Худож. лит, 1983. – 558 с.

2. Бронте, Ш. Городок : роман / Ш. Бронте : пер. с англ. Л. Орел, Е. Суриц. – М. : Зарубежный роман, 2008. – 80 с. (Зарубежный роман № 109 / 2008).

3. Бронте, Ш. Городок : роман / Ш. Бронте : пер. с англ. Л. Орел, Е. Суриц. – М. : Зарубежный роман, 2008. – 96 с. (Зарубежный роман № 110 / 2008).

4. Городок : роман / Шарлотта Бронте ; [Пер. с англ. Л. Орел, Е. Суриц ; Вступ. Ст. Н. Михальской ; Примеч. Л. Орел]. – М. : Правда, 1990. – 447 с.